Мой Дагестан - фактор гамзатовского времени

Я пишу своё личное субъективное мнение о Расуле Гамзатове и его творчестве, основанное на собственном восприятии и, разумеется, исходящее из своей же позиции. Литературоведческий анализ - тип исследования, который разворачивается на границе между наукой и искусством. Его инструменты - текст, топос (особая логическая техника создания мыслительного пространства), дискурс, смысл, контекст.

И ещё, на наш взгляд, поиск в авторе себя, а в себе - автора, то есть понимание изложенного как процесс постижения или порождения смысла. Мы сделаем лишь несколько коротких шагов на этом, давно протоптанном пути, выбрав в качестве предмета текст книги «Мой Дагестан».

Ведущие литературоведы, видные дагестанские, российские, грузинские, азербайджанские, башкирские и другие писатели и критики давным-давно определили, что книга «Мой Дагестан» - «главная книга» и вершина гамзатовского творчества. Входя в фактуру текста книги, мы добавим: «Мой Дагестан» - это феноменология гамзатовской любви к Дагестану и дагестанцам. Подтверждает такой вывод и цитата из книги: «Моё сердце до краёв наполнено Дагестаном». Не тогда, когда молодому Расулу Гамзатову дали Ленинскую премию, а когда вышла книга «Мой Дагестан», он стал «свадебным генералом» на любом российском и международном литературном форуме, его слова ловили на лету, ему аплодировали в Кремле и российских деревнях, в более 70 странах мира, где издана книга «Мой Дагестан». Помню, в далёком 1978 году, будучи впер-вые за рубежом, как в отеле Хельсинки встретили дагестанских туристов песней «Журавли» на финском языке.

Откуда же появился такой феномен - Расул Гамзатов? Почему его уникальная и в то же время планетарная книга «Мой Дагестан» выходит именно в начале 70-х годов прошлого столетия (он закончил книгу 25 сентября 1970 г.)?

Ни поэт, ни философ, ни политолог, ни историк, ни публицист... - никто не может выпрыгнуть из рамок истории, из рамок своего времени. Как сказал Августин Блаженный, «есть три времени - настоящее прошедшего, настоящее настоящего и настоящее будущего». В 60-е и 70-е годы целую жизнь все мы (или почти все) существовали под властью времени. Под его категорическими лозунгами и огромными портретами его вождей, которые в бытность мою секретарем Махачкалинского горкома партии и я устанавливал на главной площади республики. Но это были наши лозунги, лозунги нашего времени. Наши вожди и наши герои труда. Именно в эти годы при всех противоречиях времени (под его тяжестью и страхом) в Дагестане произошёл небывалый в его истории ранее промышленный (новые и новые заводы), строительный (новые и новые пятиэтажки и высотные дома, многочисленные объекты), научный (30-летние доктора наук), культурный (широко известные композиторы...), в целом творческий взрыв. Изменился жизненный цикл самосознания дагестанских народов, у людей появились радость в глазах и улыбки на лицах, возникли устойчивые, стабильные общества в рамках сельской, городской, национальной ... общностей. На общереспубликанской фазе общность становится единым, живым организмом, с единым самосознанием и идентичностью (было совершенно некорректно даже интересоваться, кто он по национальности) и единой иерархией ценностей.

Все это не могло не повлиять на творческих людей, на деятельность их союзов и объединений. В результате изменилась и структура дагестанской литературной жизни. Возродился титан, крупнейший мыслитель этого времени - Расул Гамзатов. В окружении его художественного слова появились новые талантливые имена Ахмедхана Абубакара, Фазу Алиевой, Аткая Аджаматова, Анвара Аджиева, Адалло Алиева, Юсупа Хаппалаева, Рашида Рашидова, Омар-Гаджи Шахтаманова, Камала Абукова, Нуради на Юсупова, Алирзы Саидова и многих других, совсем ещё молодых людей, которые зазвучали не только в Дагестане, но и во всём СССР.

ПОЛИТИЧЕСКОЕ СОБЫТИЕ ВЕКА – Революция в России (1917), Гражданская война в Дагестане (1918-1920) Образование Дагестанской автономии советской социалистической республики (1921) Образование Республики Дагестан (1994)
ВОЙНА ВЕКА – вторая мировая война (1939-1945) около 140 тыс. дагестанцев участвовало в войне, из них свыше 70 тысяч не вернулись с полей сражений; 52 дагестанцам присвоено звание Героя Советского Союза
КАТАСТРОФА ВЕКА – Землетрясение (14 мая 1970)

Всё оттуда, от того времени и пространства, оттого пути, который прошел наш народ. И «Мой Дагестан» - это даже не книга. Это явление больше книги. Оно изменило агрегатное состояние не только дагестанской, но и всесоюзной (российской) литературы. Высочайшие ставки мысли отличают изощрённую игру деконструкции, несводимую к какому бы то ни было набору известных в литературе схем, правил или приёмов. Непохожесть, непривычная особенность текстов и топосов, выражения, обороты речи, подзаголовки с курсивом типа «говорят», «ещё говорят», «бывает так».

«у горцев спросили», «из записной книжки», «Абуталиб сказал», «Абуталиб отвечает» (в реальности Абуталиб Гафуров ничего так не сказал и ни на что так не отвечал. Этот собирательный, обобщённый образ в лице бедняка, сказителя и зурнача, мудрого народного поэта, который совершил «орлиный взлёт к вер-шинам поэзии» в гамзатовское время), «мой отец рассказывал», «один кубачинец сказал», «ещё рассказывали», «или бывает так», «воспоминание», «из раз-говора на аульском годекане», «у горцев спросили», «вопросы и ответы» и т.д., и т.п. завораживает и затягивает, волнует и смущает, будоражит и тяготит. Это и есть гамзатовская феноменологическая герменевтика в российской литературе. Гамзатов этим самым возвышает свою мысль до философской рефлексии, до

своеобразной философии языка, философии культуры. «Если культура - это система средств получения и использования энергии, значит она подчиняется тем же законам, что и другие материальные системы, - законам термодинамики» (Лесли Уайт, американский философ). Вот вам и базисные гамзатовские принципы в художественной литературе. И поэтому поэт обращается «Читатель, мой друг, мне сорок четыре года... - В этом возрасте писатель должен отвечать за каждое своё слово. Если в моей книге ты увидишь мысль, которая ночевала уже раньше в чьей-нибудь другой книге, выбрось её из своего сознания... Если... найдёшь верную мысль, подчеркни её. Если же найдёшь неверную - подчеркни дважды». Такое напутствие тоже соответствует духу времени читающего Дагестана.

Главная книга о родной земле содержит обширный историко-культурный материал с древнейших времён до наших дней, осмысленный художественным языком. Автор выходит и за преде¬лы Дагестана (Англия, Франция, Италия, Испания, Канада, Япония, Иран, Ирак, Египет, Африка...), вводит нас в широкий мир русской, западной, восточной и дру-гих культур, сравнивая их со многими элементами дагестанской (кавказской) цивилизации. Здесь образы Шамиля и Шуайнат, его наибов Хаджи-Мурата и Ахвердил Магомеда, главы республики, общепризнанного политика Абдурахмана Даниялова, поэтов Саади, Хайяма, Хикмета, Кайсына Кулиева, Мустая Карима, Ирчи Казака, Махмуда, Сулеймана Стальского, Эффенди Капиева и многих других. Язык подсказывает или просто диктует ему бесчисленное количество неожиданных афоризмов, притч, иронии, мифов, сказаний.

Одним словом, ни в одном из контекстов не обнаруживается ничего случайного; напротив, в них, говоря словами Пастернака, «дышит почва и судьба». Беглый мой анализ книги не исчерпывается пониманием самого текста. Самое главное - обогатить и расширить свой мир с помощью гамзатовского текста. Лишь наличие внетекстовой реальности придаёт тексту смысл. Поэтому ценность - это не книга «Мой Дагестан», а отношение к ней человека. А ведь я первый читатель и слушатель новой масштабной книги Расула Гамзатова.

Было это так. Субботний день. Десять часов утра. Расул Гамзатов за своим дубовым крупным рабочим столом, слева к приставленному столу сели известный мудрейший писатель Магомед-Расул, справа - выпускник МГУ, не менее талантливый поэт, журналист, сценарист, литературовед Омар-Гаджи Шахтаманов, а в центре этого стола, по приглашению Расула, оказался я (секретарь комитета комсомола Дагестанского госуниверситета). Расул Гамзатович в начале как-то в шутку сказал: «Вот и мы собрались. Будем работать целый день, если сегодня не успеем, то завтра после обеда продолжим» (все смеются, ибо было понятно, почему после обеда). Потом делает он ещё одно предложение: «Слева у нас главный критик, справа сидит переводчик, а Абдуллу будем считать - народ, студенческий народ». Наступила добрая, рабочая тишина. Двери Союза писателей были закрыты изнутри. Омар-Гаджи начал с энергией читать только что завершенный подстрочный перевод на русский язык книги «Мой Дагестан». Когда прошло где-то около двух часов, было прочитано: вместо предисловия; о предисловии вообще; о том, как зародилась эта книга, и о том, где она писалась; о смысле этой книги и о её на-звании; о форме этой книги, как её писать. Вдруг Расул Гамзатович как пуля вскочил со стула и говорит: «Это либо какая-то ерунда, либо что-то масштабное, великое» и похвалил Омар-Гаджи. В восемь вечера я ушёл, а их троих оставил там. С собой же я взял девять переписанных моей рукой страниц этой книги. И когда позже книга вышла в переводе Владимира Солоухина, сделал сравнение. Эти страницы, в частности, были изданы в переводе Шахтаманова без малейших изменений. Омар-Гаджи по праву мог бы считаться автором многих подстрочных переводов Расула Гамзатова.

Был бы я главным идеологом республики, организовал бы фестиваль медленного чтения «Моего Дагестана» для современной молодёжи.

Дагестанская правда,
Абдулла Магомедов,
доктор политических наук, профессор