Беседы с Феликсом Бахшиевым: час откровения (2000)
«И в самое грязное, смутное время человек может жить чисто, но совести»
Истина - где-то там, за пределами наших способностей и возможностей познать и осознать духовный и материальный мир. Поддается и открывается она только единицам. Избранным.
Человек — не менее сложное и загадочное существо. Он — словно нераскрытая книга, которая требует к себе пристального внимания и осмысленного изучения. Этот удивительный продукт, инструмент природы, его загадочное творение скрыто от мира защитным панцирем — характером, привычками, психикой, принципами, наконец, раскрывающийся только под воздействием мягкого добра и лучезарного тепла.
Человека, с которым мне велел встретиться мой внутренний голос (а может, голос извне?), я знаю много десятилетий. В советскую эпоху он был комсомольским вожаком и любил, и умел увлекать молодых на добрые дела. Затем он оседлал кресло партийного работника и утверждал коммунистическую идеологию. И это ничуть ему не мешало, а наоборот, способствовало расширению мировоззрения, развитию организаторских способностей. И чего только он ни придумывал и ни претворял в жизнь — на удивление горожанам и на зависть говорунам и маниловым.
Да, зависти и завистников было немало. А он все больше и больше раскрывался — перелистывал страницы своей книги: пошел в науку, успешно защитил кандидатскую, затем докторскую диссертации, увлекся педагогической деятельностью. Стал выпускать в свет книгу за книгой, прививая юным любовь к новой науке - политологии. И что удивительно: в наш прагматичный век он не торгует ими, а дарит студентам. Каждому просто дарит...
Чуть выше я заметил, что мне велел встретиться с этим человеком внутренний голос. И не потому, что он сегодня доктор политических наук, профессор, действительный член Российской Академии социальных наук. И не потому, что он читает прекрасные лекции, и студенты слушают его, затаив дыхание. А потому, что в его крепко и честно сложившейся жизни меня заинтересовали, а точнее, меня тронули две детали, если можно так сказать. Во-первых, он не перечеркнул свое прошлое, как сделали многие. Вот что он заявил: «Я не отрекаюсь от своего прошлого, и у меня нет оснований за него стыдиться». Чтобы сказать такое в наше перевернутое время, надо иметь мужество. И, во-вторых, он всегда во всех заметных начинаниях был первым. Чего не знали и не знают тысячи дагестанцев. И я в их числе.
Итак, представляю моего собеседника: Абдулла Абдуллаевич МАГОМЕДОВ, первый проректор Дагестанского государственного педагогического университета.
- Абдулла Абдуллаевич, давно замечаю в тебе одно любопытное качество: ты очень часто восхищаешься людьми. Откуда у тебя это чувство восхищения? Притом в наше-то время... И еще это оригинальное приветствие, и прощание — «Обнимаю тебя».
- Да, ты прав. Недавно я так обратился к руководителю нашей республики - «Обнимаю». И внутренне насторожился, задумался: не посчитает ли он этот жест как запанибратство? Есть категория людей, к которым нельзя подобным образом обращаться. Второй раз встретился с ним — и снова с губ сорвалось то же обращение. Я верю людям, верю их душевному теплу, таланту, восхищаюсь ими. И слово «обнимаю» в моем понимании - я с ними, я отдаю им свои силы, тепло, энергию. Кстати, многие уже отвечают мне тем же. Но хочу заметить: не ко всем я такой вот, с распростертыми объятиями. И еще это означает, что я жизнь люблю, в дружбе с этими добрыми людьми, а те, кем я восхищаюсь, именно добрые.
- Это чувство восхищения человеком — от природы или от родителей?
- Я бы не сказал, что от родителей. Отца я не знал: он погиб в Великой Отечественной войне в Венгрии, когда мне было два года. Погибли и два его брата. С детства, с рождения я был один (с шестнадцати лет я сам себя кормлю, чем горжусь), и потому тянулся к людям, к добру, сочувствию. Я искал человеческого тепла, участия. Жизнь меня так вырастила и обучила, что я признаю, принимаю близко к сердцу людей подобных мне по образу мыслей и образу жизни. Если они не отвечают моим требованиям, будь хоть руководителями или другими высшими чинами, я их выталкиваю, изгоняю из сердца.
- А возникает у тебя чувство неприятия, омерзения к тому или иному человеку?
- Да, конечно. Хочу тебе откровенно признаться: я внутренне чувствую, что не должен был родиться. Со временем понял, что двадцатый век не мой век, хотя мы время своего рождения и не выбираем. Это тяжелый, жестокий век, он повлиял на мою судьбу. Мать моя осталась вдовой, все годы после гибели мужа ходила в черном, так в черном и умерла. Всю жизнь трудилась в колхозе, учила бычков работать на пахоте, а что это за «учеба» - сельский житель хорошо знает: каторжный труд. И ничего не имела. Когда аул Чуниб переселяли, мать категорически отказалась уезжать.
Да, двадцатый век - грязный век. Большинство людей было опутано дикими, животными страстями, а не духовными: пытались кого-то обмануть, перехитрить, подставить... Потому и считаю я его жестоким. Я воспринимаю жизнь такой, какая есть, понимаю и осознаю ее реалии и захлебываюсь ее нечистотами.
- А между тем не все так мрачно и грязно. Меня удивил следующий факт, который известен, думаю, немногим. В ауле Магар школе присвоили твое имя. Неординарный случай: обычно имена здравствующих людей не присваивают.
- Я абсолютно не думал и ничего не предпринимал для увековечения моего имени. Сам впервые узнал от друзей: сообщили по телефону. А потом появилось сообщение и в «Дагестанской правде». Возмущенный, я позвонил в администрацию района Магомедрасулу Магомедову: как ты мог допустить такое, почему меня опозорил, это же смешно. А он отвечает: это требование джамаата аула и учителей, они заявили: многое, что сделано доброго в Чародинском районе, - благодаря Абдулле Магомедову.
Четыре года я не выезжал в аул, отказываясь от приглашений: приезжали за мной и директор школы, и завуч. Только в 1999 году сдался. Поехал. Внутренний голос сказал мне: смирись, это воля твоих земляков, ты первый кандидат наук, первый доктор из этого округа, объединяющего восемь аулов, народ к тебе проявил уважение, не оскорбляй их чувства
Мой долг перед земляками значительно возрос. В прошлом году я помог им при содействии Рамазана Абдулатипова включить в программу «Горы» строительство водопровода. А ведь положение с водой катастрофическое. Обследование чунибской воды показало, что ее нельзя не то, что пить, на ней нельзя месить даже тесто. Русло источника, из которого брали воду, шло через старое кладбище. В прошлом же году по моей просьбе Министерство образования выделило школе учебники, мебель, компьютер...
- Абдулла Абдуллаевич, везде как-то, почему- то ты бывал первым. Чем это объяснить?
- Может, это зависит от сферы моей деятельности, а потом стало и стилем моей жизни? Я вообще-то себя считаю скромным человеком, и окружающие меня считают таковым, и неудобно как-то бахвалиться, отвечая на твои вопрос. Ну, а если говорить откровенно, перешагнув через ложную скромность, этих «первых» будет много - и больших, и малых. Понимаешь, я люблю создавать, искать, анализировать. Для моего стиля работы характерна инновация. Ходить под лидера.
В Советскую Армию я был призван солдатом, служил в Группе советских войск в Германии в артиллерийском дивизионе, выполнил четвертую задачу (о чем писали в газете «Красная Звезда») и вернулся домой лейтенантом. В университете я стал первым освобожденным студентом-секретарем комитета комсомола. Первым лауреатом Всесоюзной студенческой научной конференции. Кстати, я был одним единственным представителем Северного Кавказа.
Я создал первый КВН в республике, он проходил в помещении Русского драмтеатра в ноябре 1969 года. Лично выехал в Баку и договорился с Юлием Гусманом.
Впервые мной был создан студенческий строительный отряд, для изучения опыта, организации которого я выезжал в Ленинград. В Кубани со студентами мы строили детский сад, в ту пору я руководил отрядом. Помню, к нам приезжал Магомед-Салам Ильясович Умаханов (первый секретарь обкома партии — Ф.Б.). Мы одели его в форму стройотрядовца, подарили каску. Встреча была незабываема.
Был я первым организатором Дня города Махачкалы, который вылился в настоящий праздник. Ты должен помнить, какая масса людей вышла на улицы Махачкалы, как много было песен, музыки, смеха, радости. После нас стали проводить Дни города в Дербенте, Хасавюрте, Буйнакске, праздник пошел по селам. Это стало традицией. И ведь польза была огромная: Дни города способствовали благоустройству и санитарии, а Дни аула - лучшему узнаванию людей.
Читатели скажут: вот как Абдулла Абдуллаевич расхвалил себя. Но ведь это все было. Я являлся и инициатором первого Конгресса соотечественников. Все знают, что много дагестанцев живет за рубежом, но где и сколько? За 1991 - 1992 годы я отправил более пяти тысяч телеграмм, телексов на имя послов и мэров городов. Я фанатично увлекся этим делом. Сегодня у нас есть уже карта, на которой отмечены страны, где компактно проживают дагестанцы. В Турции, например, более двухсот сел, населенных нашими соотечественниками, а город Ялова и вообще дагестанский. Сегодня мы знаем имена выдающихся поэтов, писателей, музыкантов, послов, сенаторов, конгрессменов, генералов, бизнесменов, чемпионов мира и Олимпийских игр - выходцев из Дагестана. Составлена подробная картотека. В 1991 - 1994 годах по приглашению ассоциации «Ватан» к нам приезжали два- три наших соотечественника в месяц, К сожалению, военные события, развязанные Чечней, закрыли границы.
Я один из инициаторов введения многоуровневой системы образования, конкретно в ДГПУ. Чтобы освоить этот новый, прогрессивный опыт, ездил в Курск, Омск, Екатеринбург, где успешно осваивается это нововведение, и с трудом, с большим трудом вместе с ректором внедрили его. А еще я первый доктор политических наук - в истории Дагестана. Сейчас у нас уже есть кандидаты, а пятнадцать человек учатся в аспирантуре в Москве.
- Все первый, первый... Почему? В тебе так сильно бурлила энергия, не давая покоя, организаторский раж? Или хотел быть на виду?
- Да что ты! Я никогда не ставил задачу быть первым. Я жадно, цепко хватаю новое, прогрессивное, подсказанное жизнью. А вот когда раньше всех творчески подходишь к процессу, получается, что ты оказался первым. Это мой стиль. Я работаю даже когда ем и сплю, иначе не могу. Считаю, что я многого еще не сделал, не совершил. Я проявил себя только на одну пятую часть. Но вот что удивительно и парадоксально: чем больше себя проявляю, тем больше слышу негативных оценок в верхах.
- Все ли твои задумки, планы осуществляются?
- Конечно, не все. Хорошие идеи иногда заходят в тупик. Бывает, подчас спешу, а для осуществления идеи должны быть предпосылки. Вот, к примеру, почему демократизация забуксовала? А потому, что не учли предпосылок, вернее - их не было. И сегодня конкретно процесс демократизации учебного процесса не осуществляется. В основном в Дагестане проявляется репродуктивный метод обучения, то есть изложение знаний. А надо учить студентов методологии познаний, то есть знанию о знаниях. Надо руководствоваться не авторитарной педагогикой, а идти, стремиться к сотворчеству. Многие идеи в этом плане с трудом осуществляются, потому что преобладают старые методы обучения. Преподаватели делают то, что могут, а не то, что надо. Отсюда и разрыв между студентами и педагогами.
- Мне понравилось твое высказывание. «Я не отрекаюсь от своего прошлого, и у меня нет оснований за него стыдиться». Сказано смело, когда многие стесняются признать свое пребывание в комсомоле, в партии, тем более, на руководящих должностях. Это было сказано тобой искренне?
- Только искренне. Дело в том, что времена не выбирают. И в самое грязное, смутное время человек может жить чисто, вести себя порядочно и руководствоваться своей совестью. Я работал среди людей и знаю, какое обо мне сложилось мнение, и мне не стыдно. Что касается прошлого... Человек не может и не должен жить прошлым. Ностальгия по минувшему, ушедшему — слабость.
- Что дали тебе комсомол и партия? Ведь ты долгие годы находился на руководящих должностях? Были ли они на самом деле полезны для тебя?
- Ни комсомольскую, ни партийную работу я сам не искал. Наоборот, они меня искали. И в моей карьере абсолютно не было протекционизма. И я, скажу откровенно, рад тому, что работал и в комсомоле, и секретарем Махачкалинского горкома партии. Это были самые бурные и творческие годы моей жизни. Я могу привести сотни примеров и интересных дел, которые мы проводили в те годы, обозванные застойными. И я считал бы себя несостоявшейся личностью, если бы не прошел этот этап жизни.
У каждого времени свои закономерности. С позиции нынешних ценностей нельзя подходить к людям, которые работали в партийно-хозяйственных органах. Да, я входил в класс номенклатуры. У каждого номенклатурщика был свой участок властвования. Но отношение общественности ко мне не изменилось. Значит, кроме общих установок, я руководствовался внутренней совестью, у меня был свой внутренний ориентир. К примеру, я получал десятки записок от КГБ по поводу мечетей, но делал то, что подсказывала совесть.
- Значит, ты не считаешь те годы потерянными?
- Наоборот, в те годы я стал в какой-то степени личностью.
- И свадьбу свою сыграл комсомольскую?
- Конечно, но только комсомольско-аварскую.
- Откуда у тебя столько энергии, сил: пишешь и издаешь научные труды, ведешь педагогическую деятельность, участвуешь в конференциях, «круглых стола», посещаешь аул и земляков, присутствуешь на спортивных соревнованиях, презентациях, выезжаешь с делегациями за рубеж, встречаешься с читателями, участвуешь в торжествах... Собой-то когда занимаешься?
- Подобный вопрос мне задают многие: откуда у тебя время» на все это? А дело в том, что я с юношеских лет живу по графику. Помню, когда я работал секретарем горкома партии, зашел ко мне Магомед Юсупович Юсупов (первый секретарь обкома партии - Ф.Б.), сел за мой стол, а на столе у меня - месячный календарь, где каждый день и час распланирован. Поглядел он и удивленно произнес: «Я такого еще не встречал, ты никому ничего не оставляешь делать...» Я работаю по памятке, хотя и не все удается сделать. А ведь как бывает приятно, легко и удовлетворенно на душе, если что-то хорошее совершишь! А воскресные дни - мои, десять часов сижу за письменным столом.
- Тебя можно часто встретить с большими людьми: творческими, государственными, общественными деятелями. Чем это вызвано? И, если не секрет, кто из них твои добрые друзья?
- Я принадлежу к той части интеллигенции, которая сотрудничает с властью. И никогда не брезговал ее представителем: раз его назначили, выбрали, значит, он достоин. Но я никогда ни у кого ничего не просил. Тем не менее, я стараюсь, чтобы меня, мои мысли, мои предложения заметили и приняли. Я за сотрудничество людей науки с властью, за творческий союз.
Что касается добрых друзей... В принципе я в добрых отношениях с Магомедали Магомедовым, Муху Алиевым, Хизри Шихсаидовым, Саидом Амировым, они меня хорошо знают, мы ценим друг друга. А за все годы работы у меня было три начальника: Абуталиб Абилов, Николай Сивокоз, Шейих Исмаилов. Никому из них я не изменял, и они мне - тоже.
- Улыбка у тебя очень добрая, располагает к себе. Ты на самом деле добрый человек?
- На свадьбе моего сына Рамазан Абдулатипов, произнося тост, сказал в мой адрес: «У него один недостаток — слишком добрый». Я искренне, ничего не требуя, делаю добро. Представляешь, когда я прихожу домой на обед, все дворовые кошки собираются у меня под окном... С годами я понял: добро может обернуться и злом. Бывает, делаешь добро, а многие не понимают этого. Это обидно. Добро должно быть отмечено людьми и властью.
- А студенты тебя любят?
- Думаю, что любят. Потому, что когда я с ними общаюсь, на их лицах светятся улыбки. Между нами нет дистанции. Я чувствую их расположение к себе. Что ни говори, а у нас прекрасные юноши и девушки. Старшее поколение должно иначе относиться к современной молодежи.
- В твоей богатой домашней библиотеке много книг с автографами, имеющими какой-то подтекст, или, можно сказать, загадочный смысл. Как понять, к примеру, слова профессора Расула Магомедова: «Я рад, что твоя фамилия Магомедов».
- (Задорно смеется.) Так и быть, расшифрую. В 1967 году в Баку проходила Всесоюзная научно-практическая конференция. Должны были поехать я, Емельян Яковлевич Криштопа и Расул Магомедович Магомедов. Расул Магомедович накануне приболел, и выехал я с Криштопой. Нас встречали руководители Азербайджанского госуниверситета. Спрашивают: где Расул Магомедов? Отвечаю - он в командировке. А вы его сын? — спрашивают. Я хотел, было сказать, что студент, но Криштопа опередил: скажи, что ты кандидат наук. Так я и прошел за кандидата. По приезде я обо всем рассказал Расулу Магомедовичу, он от души рассмеялся и долго потом хвалил за находчивость. Вот тебе и история автографа.
- А история автографа Евгения Евтушенко: «Когда мы будем в Чунибе»?
- Ты и это знаешь? Я вхожу, если можно так выразиться, в поэтический электорат Евгения. Он для меня - поэт номер один. Знаю наизусть очень много его произведений, читал и часто читаю публично. Как можно его не любить. Он поэтическими образами говорит о том, что мне дорого (читает артистично, проникновенно стихи поэта). С ним меня познакомил в баре Союза писателей России Омар- Гаджи Шахтаманов. Там я прочел Евгению наизусть его поэму «Братская ГЭС», а он мне подарил свою книгу вот с этим автографом. В октябре 1987 года я уже собрался пригласить его на День города, но... обстоятельства помешали. Иногда и мы не располагаем собой. Думаю и надеюсь, что мы этот пробел восполним, и он увидит мой Чуниб.
- О чародинцах говорят много и разное. Тебя это не коробит?
- Я понимаю, конечно, подтекст вопроса. Если говорить откровенно, когда молодежь, здоровые мужчины столкнулись с расслоением общества, с «железным треугольником» — симбиозом коррумпированных чиновников, политиков и бизнесменов, с попранием принципов социальной справедливости, видимо, решили консолидироваться, чтобы устоять под напором разрушительных сил общества. Ну, а если говорить по большому счету, в каких городах и районах нет правонарушителей? Плохо, что хорошее не замечают. К примеру, наши чародинцы работают в министерствах, управлениях, департаментах, банкирами, более десяти докторов наук в вузах республики, район дал стране двух генералов, около десяти полковников...
- Где ты себя чувствуешь хорошо — на работе, в поездках, в ауле или дома в кругу семьи?
- В ауле. Аул - моя отрада, источник вдохновения. Мне все в нем нравится: от малого мальчишки до старика, от тропинки до очага.
- Я слышал, ты хороший семьянин. Что для тебя семья?
- Семья для меня - смысл моей жизни.
- Но в таком случае работа что?
- Ты меня хочешь поймать на вопросе? Работа для мужчины должна составлять один из главных интересов, если не самый главный в жизни. Это верно. Но общество начинается с семьи. Вот это ячейка, ее состояние, ее здоровье, энергетика и дает стимул всему остальному.
- Судя по твоему характеру, ты любишь застолья. И каким же блюдам отдаешь предпочтение?
- Если мне не изменяет память, Гиппократ говорил: мы-то, что едим. Человек обязательно должен чувствовать свой возраст. Вот я раньше ел все, что подавали, и пил от чачи до виски. А сейчас жена готовит мне отдельно, ем часто, но помалу. Люблю холодец и грибы, летом - окрошку. А из напитков «Сары Кум» - превосходное вино.
- Есть ли у тебя любимцы среди деятелей литературы и искусства?
- Трудный вопрос, потому что перечислять имена надо будет долго (смеется). Любимый поэт, я уже сказал, — Евгений Евтушенко, писатель - Уильям Фолкнер, актеры - Олег Стриженов и Татьяна Шмыга, певцы - Андриано Челентано, Монсеррат Кабалье и Патимат Гаджиева. Расширю твой вопрос - философ - Ортега-и-Гассет Хосе, ученый-историк - Расул Магомедов, самый близкий друг - Пайзула Магомедов, а за что его ценю - честное слово, сам не знаю.
- У тебя есть недостатки?
- Да, один и самый отвратительный - мнительность.
- А какое качество человека презираешь?
- Двуличие, неискренность.
- А ценишь?
- Совестливость.
- Ты часто бываешь за рубежом. Что дают эти поездки для ума, для сердца?
- Тем, кто не был за рубежом, очень рекомендую хотя бы раз съездить, иначе в цепи жизни будет потеряно одно звено, если не более. Надо обязательно съездить, чтобы сравнить быт и нравы того и нашего общества. Я всегда сравниваю, а по большому счету - менталитет, цивилизации. Встречаюсь с элитой нашей диаспоры, знакомлюсь с жизнью различных слоев общества...
- Менталитет дагестанцев намного отличается, или, точнее, уступает менталитету граждан других стран?
- Намного выше, и его надо беречь. Нас заметно отличают от них существующее крепкие родственные связи, дружба коллег по работе, дружба соседей по месту жительства. А нашему гостеприимству вообще нет примеров. Это удивительный и исключительный феномен. Который многие даже не понимают. Гостеприимство, или куначество, характерно для человека горского типа, оно возвеличивает его, и сама природа определяет характер и ценность этого феномена. Я бы сказал, что гостеприимство придает горцу чувство самоуважения.
- Абдулла Абдуллаевич, в одной из статей, опубликованной в 1991 году в журнале Академии наук СССР «Общественные науки и современность», ты заявил: «Нет на самом деле в реальности ни «капитализма», ни «социализма». Нет «двух мировых систем». Самое учение о них в нынешних условиях - грандиозная мистификация». Это заказная статья или озарение?
- В 1988 году, когда я пришелся «не ко двору», стал неугоден и меня «ушли», я занялся наукой. В этот период - перестроечный - стремительно происходила эволюция мысли. Я написал статью, которую ты упомянул, и отправил в Прагу, в журнал. К моему огорчению, его закрыли. Отправил в журнал «Коммунист». Ее приняли, но редактор снял из номера. Спустя два года ее опубликовали в журнале Академии наук. В условиях мирового рынка и международного экономического сотрудничества вряд ли кому-нибудь удастся остановить современные геополитические процессы. Ведь капитал не знает ни границ, ни национальностей, ни государств.
- Чего ты ждешь от наших народов, дагестанских?
- Самоуважения. Самопонимания. Самоанализа. Саморазвития. Сегодня люди, видя и осязая, как общество деградировало, не могут понять, как исцелиться. Нужно, пора, наконец, подойти к пониманию этого.
- А от своих сыновей?
- Возрождение своего рода, а значит и аула, и всего Дагестана
Дагестанская правда, 11 апреля 2000